[Filnia]

«Вы рождены не для животной доли, но к доблести и к знанью рождены», — 63‑22 открыл глаза и буквально пронзил взглядом Сашу. — «Божественная комедия», «Ад», песнь двадцать шестая, строфы сто девятнадцатая и сто двадцатая. Саша вздрогнула от неожиданности и замерла. — Хорошая новость: ты нашла ответ к моей задачке, — он поднялся и сел на кровати. — Откуда вы знаете! — Саша нерешительно отступила назад, натолкнулась на стул и села. — Ты жива, — просто и буднично ответил 63‑22. — Это значит, что я угадала? — не поняла Саша. — Я же говорил тебе: не угадаешь — умрешь. Ты думала, я шутил? 63‑22 сказал это с такой грустью, что Саше стало не по себе. Впервые за все это время она вдруг ощутила что‑то сродни сочувствию. Странно... Сначала, зная об этом человеке лишь с чужих слов, она его боялась. Потом, увидев, сразу же влюбилась, точнее — зажглась. А теперь она впервые его почувствовала . — Нет, я не шутил, — продолжал тем временем 63‑22. — Плотская страсть действительно убивает. Страсть алчет смерти — таков закон. Удовлетворение желания — это его отсутствие, а его отсутствие — это и есть его смерть. Само желание — это не более, чем поиск его же удовлетворения. Желание — это то, что ищет своей смерти. В этом суть. Физическая страсть — страсть физическая. Здесь нет людей нет человека . Здесь только «субъект желания» и «объект вожделения». Страсть абсолютно эгоистична. Эгоизм —это ослепленность желанием. Человек, объятый страстью, не видит ни того, кого он любит , ни самого себя. Это двойное убийство. Страсть всегда алчет смерти. И только сознание может сказать страсти «нет». Сильное, глубокое, истинное сознание. Только такое сознание способно различить за мишурой слов и поступков самого человека , а за своими мечтами и образами — самого себя. — Но ты ведь просто сказал ей правду... — Саша незаметно для самой себя перешла на «ты». — Пытаешься меня оправдать? — 63‑22 грустно улыбнулся. — Я сказал ей то, что она просила меня сказать. Так что мне не нужны оправдания. Все в своей жизни люди делают сами. Их жизнь — это их жизнь, и она — зеркало. В нем отражается то, что у них внутри. — Но разве не лучше иногда солгать? — Саша неловко пожала плечами. — Она не просила меня лгать, — так же неловко пожал плечами 63‑22...

— Но почему вы сами не разглядели в этой девушке человека? — губы трясутся, но Саша продолжает говорить, вернувшись к прежнему «вы». — Она милая и хорошая. Просто юная. — Юность не оправдание. И потом, я разглядел, И что?.. — 63‑22 делает вид, что не понимает, о чем идет речь. — Вы же могли помочь ей разобраться, увидеть ошибку? — Саша напряжена до предела. — Наконец, остудить ее страсть! — Это бы означало, что я делаю ей подарок... — предложения Саши показались 63‑22 глупыми и лишенными всякого смысла. — Но любить — это значит делать подарки... — продолжала настаивать Саша. — Но ведь я ее не любил... — 63‑22 снова повернул голову и посмотрел в окно. — Вспомни себя. Неужели всякий, кто испытывал к тебе чувство любви, ушел от тебя с полной корзиной подарков? Мы одаряем тех, кого любим. Чужая любовь, любовь, которой мы не рады, лишь обременяет. Вспомни себя. И Саша вспомнила Павла и то, что она сказала ему два дня назад: «Мне нравится думать, что ты, Паша, несчастен. Очень. По крайней мере, больше меня». Он любил ее — она его ненавидела. Она думала, что так не любят, что любят по‑другому. Но это она так думала, а он любил ее, любил своей плотской, уничтожающей человека страстью. Любил... Саше стало холодно от этих мыслей. И тут же слова 63‑22 снова прозвучали у нее в голове: «Вспомни себя. Неужели всякий, кто испытывал к тебе чувство любви, ушел от тебя с полной корзиной подарков?» Саша обожглась этими слонами. Естественно, когда дарит тот, кто любит. Но ждать подарков в ответ на свою любовь — это почти безумие. Твоя любовь не дает тебе никаких прав.

... От этой мысли все внутри Саши перевернулось. Сердце защемило, и тут она вспомнила слова 63‑22: «Мне Бог не нужен», И в эту же секунду они вдруг поменяли в сознании Саши свое значение, самый их смысл переродился. 63‑22 освободил Бога... Он единственный не ждет от Него подарков в обмен на свою любовь. Бессеребряник, взявший только для вида каких‑то тридцать монет...

В чувствах, даже хороших, не говоря уже о плохих, нет ничего, что позволило бы ими восхищаться. Чувства — это животная реакция. Вот событие, вот впечатление, а вот реакция — то есть чувство. Глупо. Как рефлекс у лягушки. Если бы мозг лягушки весил, как и мозг человека, она бы реагировала так же. А человек, истинный человек, — это не трепетание чувств, это сознание, стремящееся к свету истины. Таков план создания . Прекрасные «душевные порывы», которыми некоторые так гордятся, только порывы . В них нет внутренней силы, в них нет осмысленности, личного решения. Это лишь бессмысленный всплеск. Красивый, но бессмысленный. Истина нуждается в силе — не в импульсе, а в поступательном движении вопреки сопротивлению обстоятельств.