…Никелодеон все-таки соединился с Джетиксом, и полки уродцев разворачивались в боевой порядок. Пятачок этого уже не видел, развороченный бок не оставлял ему шансов, и только толстая лапа друга держала его в этом мире.
- Винни, - спросил он вдруг, - а мы и правда англичане?
- По рождению, – сумрачно отозвался медвежонок. - Только по рождению.
- У меня штаны клетчатые. Наверное, я шотландец. – Кровь точила по боку тонкой струйкой и говорил Пятачок все тише.
- Конечно, шотландец. Они же самые стойкие воины! – Винни безуспешно попытался сглотнуть комок, вставший в горле. – Я всегда подозревал, что ты Мак Пятак!
- Нет.. О`Пятачок. Так правильнее… и красивее… О`Пятачок вступает в бой… Ты же напишешь… - Пятачок шумно выдохнул. И не вдохнул.
- О, Пятачок… - Медвежонок замер, боясь потревожить друга. Время просто остановилось, пропали и звуки и запахи, пропал весь мир. Пропал и сам Винни, уставший на этой безнадежной войне, и казалось ему, что там впереди ему приветственно машет лапой небольшого роста воин в клетчатых штанах, и надо нагнать его, сказать, чтобы он вернулся, ведь это же ужасная ошибка, да и О`Пятачок скорее ирландская фамилия…
* * *
Карлсон сидел на дереве и отчаянно мерз. Утренний холод пробирал до костей, но комплекту теплой одежды разведчик предпочел десяток противопехотных гранат - вес тот же, а пользы больше. Перелететь через линию фронта днем было нереально - у расплодившихся уродцев были счетвереные пулеметы. Поэтому Карлсон покрывался гусиной кожей, вытирал нос, мрачно оглядывал окрестности, но не двигался с места. Транспорт запаздывал.
- И-и-и, бразза! Лук, лук, хиариз энисинг стрэйндж! - Из подлеска выбралась пара редкостных страшилищ. Они гордо называли себя бобрами, но Карлсон даже после знакомства с Айболитом не мог представить, как из бобра можно сотворить нечто подобное.
А, проклятье! обертка от аварийной шоколадки выпала из кармана!
Ждать было некогда, в любой момент могло подойти подкрепление, и Карлсон ударив по кнопке на животе, кинулся в атаку. Заложив вираж, он с ходу успокоил этого приметливого, и развернулся было ко второму, но тот оказался не прост. Это подобие бобра уже стояло у дерева с "Стингером" на плече, уворачиваться не было никакой возможности, и Карлсон ринулся в крутое пике, желая только подобраться поближе, чтобы и уродца задело осколками.
Отморозок запаниковал, выронил оружие и тонко заверещал от ужаса - лицо падавшего на него Карлсона было перекошеной маской праведного гнева.
- Лови плюшечку, голодяй! - Карлсон как на учениях метнул четыре гранаты, накрывая цель квадратом, и попытался выйти из пике. Попытка окахзалась удачной, пике перешло в бреющий полет над краем болота. За спиной ухнули взрывы, (есть еще один, мелькнула мысль), и что-то мелкое и тяжелое с металлическим стуком цвиркнуло по несущему винту, Карлсона мотнуло, и он на полной скорости врезалс в болото, подняв фонтан брызг. "Врут про свой осколок", - успел подумать летун, после чего мысли закончились.
* * *
Тихим болотным течением вдоль берега влекло здоровенное замшелое бревно. Иногда у этого бревна отрывалась пара цепких золотистых глаз, после чего курс корректировался. Наконец бревно остановилось и разинуло зубастую пасть, из которой деловито выбрался Чебурашка. По свисающей маскировке пушистый малыш взобрался на голову крокодила, снял огромные очки-консервы, вынул из ушей затычки и огляделся.
- Эх, зеленый, чего-то я не вижу его. Неужто опоздали?
- Нет. Все по расписанию. До контрольного времени минута - как раз нам до берега добраться.
- Тогда двинули. Только давай-ка не напрямую, а вдоль во-о-о-он тех камышей. Как-то примяты они странно.
Гена молча заработал хвостом и лапами. На выходах он никогда не спорил с Чебурашкой. Большие, чуткие уши, острое зрение в любое время суток, здравый смысл - все это делало маленькогозверька лидером. В лагере же Чебурашка тушевался, забивался в палатку и занимался каими-то своими мелкими делами, изредка выбираясь погреться у костра и послушать, как Гена поет.
При ближайшем рассмотрени примятость обернулась целой просекой, в конце которой друзья увидели знакомую толстенькую фигуру, лежавшую ничком.
Карлсон был жив, но без сознания.
- Щас, щас мы его, - "товарищ Че" быстро вытащил из небольшого рюкзака аптечку. - Так, глюкоза, адреналин, вена... Готово. Засекай, Гена, время - через пятнадцать секунд встанет.
Карлсон открыл мутные глаза. Потом зашевелил опухшими, разбитыми губами, поминутно отплевываясь:
- Еще глюкозы. Че, дай еще...
- Хватит. Нам еще сколько назад плыть.
- Не боись, у меня в НЗ сто тысяч пачек глюкозы, мне б силы до него добраться.
- Что до Базы, что до НЗ - все одно переться. Так лучше сразу на базу. Да и командир ждет. Гена, поднырни под него, у меня сил не хватит такую тушку наверх затащить.
- Поднырни... Я что, подводная лодка, что ли? - заворчал крокодил, стаскивая постанывающего Карлсона на место поглубже.
- Нет, - совершенно серьезно ответил Чебурашка. - Ты гораздо лучше любой подводной лодки. Я бы не променял тебя на сто тысяч подводных лодок.
Потом он уложил поудобнее Карлсона, снова впавшего в забытье, и накрыл его маскировочной сеткой. И всю обратную дорогу держал его за руку, боясь упустить пульс.